Как финны учат Европу получать взаимное удовольствие от общения с дикой природой
Фото Алексея Шаскольского, Константина и Михаила Шатеневых
Полагаете, что фотосафари – это только Африка? Отнюдь.
Так уж получилось, что медведя – символ России – можно увидеть в дикой природе чуть ли не только на окраинах бывшей империи: на Аляске, на Камчатке – и в Финляндии. Хотя бурых медведей в России – половина всех этих косолапых, что водятся на нашей планете, перевидеть их удается даже работникам леса крайне редко: столь осторожны они и так стараются держаться подальше от двуногих. А сколько таинства, интриги, девственно-торжественного величия несет с собой лес, в котором водится медведь!
Про Аляску я уж много рассказывал, о том, как там бизнес по лицезрению медведей устроен, оказалось – нет нужды планету облетать, чтоб на Топтыгиных подивиться. В 750 км от Санкт-Петербурга, в аккурат у финско-российской границы предприимчивые финны промышляют невиданным в этих местах испокон веку делом – фотосафари на крупных хищников: медведей, волков, россомах.
Отец-основатель
Инициатором этого промысла стал Ласси Раутиайнен, личность уже легендарная, живой классик природной фотографии, натворивший изрядное количество фотошедевров, опубликованных в почти трех десятках книг; сам одержимый фотограф, он множеству собратьев по увлечению дал шанс сделать свой лучший кадр. Посвященным памятна статья о нем в «Нэшнл Джиографик Россия», а самые шустрые уже побывали в его фотоугодьях на границе с нашим отечеством.
Ласси увлекался фотографией, имел небольшое рекламное агентство, и как-то в далеком 1991 г. организовал экспериментальное фотосафари для нескольких туристов из Швеции и Норвегии. Дело пошло, и лет десять у Лассине было конкурентов, а теперь в Финляндии порядка 25 семейных бизнесов, построенных на организации фотосафари, в год к ним приезжают 5500 туристов и оборот этого бизнеса, как считает Ласси – порядка 5 млн. евро (более 200 млн. руб.).
У Ласси около 20 скрадков в разных неслучайных местах тамошних лесов и болот, фотографировать у него можно и птиц – сов, орлов, беркутов, весной – глухарей и тетеревов (скрадки перетаскиваются зимой на тока).
Расходы у Ласси немалые: в качестве привады для орлов и беркутов, 3-4 посещающих его площадки росомах, до 5 волков (их всего в Финляндии около 150, в соседней Ленинградской области – 200) и дюжины медведей выкладывается с весны до осени 20 тонн поживы. Это - отходы рыбоперерабатывающих производств (головы, хребты и потроха лососевых), мясо (поросята с местных ферм, погибшие не от болезней и лекарствами не напичканные, и отходы мясных цехов), а также собачьего корма, охотно поедаемого лесной братвой. На территории его базового лагеря стоит трейлер-холодильник – в нем мерзнет харч для посетителей лесной столовой.
Примечательно, что иностранцы приезжают в Финляндию снимать именно русских медведей. Финны с улыбкой рассказывают, что свои съемки косолапых в Финляндии одна западная телекомпания объявила как съемки в России – медведи ж русский бренд. Медведи там, действительно, приходят на дармовой харч и из России, рассказывал Ласси, однако ж в берлогу залегают скорее на родине – лес там буреломистей и дорог помене.
Ласси как человек из финской глубинки не чужд охоте – ходит и на птицу, и на лося, но медведи и волки для него – священные коровы, сакральные существа, достойные только поэтики фотографа, но никак не страсти охотника. Сокрушается, что под давлением фермеров (домашних северных оленей медведи, разумеется, промышляют) и при поддержке охотников (охота на медведя в Финляндии престижна) пару лет назад увеличили квоту на отстрел – до сих пор популяция не восстановилась, посещают его привады заметно меньше медведей, чем раньше.
Нельзя не умилятся этому природопользованию – сафари без изъятия и ущерба. Ну представьте себе – я это своими глазами видел: на лесной поляне в 10-15 метрах от вашего скрадка появляется мохнатая мамаша с четырьмя невероятно трогательными медвежатами-полугодовичками, которые постоянно со страху (спасающему все подрастающее поколение косолапиков) карабкаются на деревья и пребывают там до отбоя тревоги (взрослые бурые утрачивают способность лазать по деревьям, это медвежьему племени позволяет плодиться и размножаться – каннибализм среди медведей обычен). Появляется еще одна мамаша с четырьмя же полуторагодовалыми хулиганами, которые устраивают уморительные побоища друг с другом – идет войной брат на брата, страсть и искренность, с которыми они тузят друг друга, заставили бы и Станиславского признать – «верю!»; вам очень трудно будет объяснить сыну или дочке, которые с вами будут лицезреть их яростные схватки, что это лишь игра без членовредительства и обиды.
Фотосутки у финских организаторов фотосафари стоят примерно одинаково – 200-250 евро; у Ласси в 2012 году побывало 450 человек из 22 стран – кто на ночь, как наш сосед по скрадку, приехавший из Хельсинки (600 км в один конец) с сыном 9 лет, заядлым фотографом, кто на три и более. Бизнес – семейный: сын Сами помогает отцу кормить мохнатых, невестка Ану готовит вкуснейшую снедь, жене Барбаре всегда есть забота – посуду мыть, прибраться, постирушку затеять, Ласси тоже всегда при деле (продуктов двуногим и четвероногим закупить и привезти – до райцентра 65 км, клиентов ублажать, за всем уследить, с лекциями во многих странах выступать, фотографировать для новых книг).
Гостей хозяева могут угостить не только медведями. Есть и баня по-черному, и снегоходы зимой, и рыбалка, конечно. В Финляндии 188 тыс. озер, и на одном из них стоит усадьба родителей Антти, одного из гидов-проводников Ласси. На озере в 3 км длиной рыбачит только это семейство – и их гости, такие как я; вытянули мы за пару часов троллинга двух изрядных судаков и одну щуку, которых Антти тут же мастерски разделал.
Не только дурной пример заразителен
Успешность предприятия Ласси не оставила бесстрастными других горячих финских парней – и одним из самых успешных стал Маркку Маата.
Маркку служил на финско-русской границе, дослужился до сержанта; когда пора стало задумываться о неказенной стадии своей судьбы, выкупил у финского Оборонсервиса в 1991 г. в медвежьем углу здание погранзаставы в 2 км от русской границы и задумался: как зарабатывать на жизнь.
Что делает после окончания службы российский сержант-пограничник? Работает охранником в торговой точке, ругает Горбачева и Ельцина, открытие собственного бизнеса и в страшном сне ему не приснится. Потому что ясно ему, как божий день (замполит объяснил) – бизнесмен суть кровопийца и эксплуататор, от трудов праведных не заведешь палат каменных, собственность есть кража, а потому грабь награбленное и раскулачивай накулаченное. И спокон веку так – империю в 1917 лихо развалили в надежде «взять все и поделить», имели в итоге лишь то, что на себе надето. И ныне помышляет подавляющее большинство наследников Павликов (Морозовых и Корчагиных) лишь о кормной должностишке в каком-никаком газпроме, и государство так бизнес приголубило, что за год аж 300 тысяч предпринимателей дело закрыли и прокляли тот день, когда вняли призывам к самостоятельному делопроизводству.
Такова огромная страна по ту сторону границы – но сержантом Маркку служил по другую, а потому затеял дело, которое обеспечивает довольствием его с женой Ойли, нескольких гидов-сопровождающих, работниц кухни и горничных в его гостинице (8 человек у него работает летом, одна помогает продавать туры зимой: Маркку иностранными языками не владеет, а большинство клиентов – иностранцы). К нему съезжаются со всей Европы природолюбы, платящие немалые деньги за возможность посмотреть на медведей не в зоопарке, а в дикой природе. Всего за сезон (с 15 апреля по 10 августа) гости проводят у Маркку 1500 человеко-ночей – каждая из которых стоит порядка 200 евро. Цена зависит от «пакета» - один или двое в номере, общий скрадок (их два - на 9 и 12 человек) или профессиональный на 1-2 фотографа (их 17 штук). Т. е. за ночь налюбоваться косолапыми и прочей лесной братией в скрадках Маркку могут до 50 человек.
Хорошо сидим
Размещаются скрадки в местах живописных, дабы фоном выступала дивная северная природа во всем ее великолепии. Это или лесная поляна, или болото, или озеро, или скалы. Скрадки – сооружения утилитарные: из фанеры (дабы можно было их зимой перемещать, прицепив к снегоходу), изнутри обиты пенкой для какого-никакого тепла, есть мини-туалет (подчас совсем примитивный), в профессиональных - два спальных места, с трех сторон – «бойницы» для объективов с местами под штативы, между ними – оконца, у Маркку – стеклопакеты с отражающим стеклом, чтобы зверь не видел человека. Над скрадком подчас торчит высоченная пластиковая труба, дабы дух человечий вытягивать на недосягаемую для медвежьих носов высоту (впрочем, человеком там все равно пахнет, так что это – скорее архитектурное излишество). У Маркку в профессиональных скрадках по два спальника, а сопровождающий несет вам рюкзачок с термосом, бутербродами, печеньем (у Ласси харч вы сами приготовите перед выездом на съемку, спальник можно свой брать или арендовать у хозяина). Подвозят вас либо аккурат к скрадку, либо километра полтора приходится по тропе лесной пройтись.
Скрадки сначала каждый делал по своему пониманию, а затем сооружения некустарного типа стал делать один из фотографов – зимой времени много, продумал, делает на заказ; зверь на сии странные объекты внимания не обращает.
Зверь в лесу смелее, чем на открытом месте (на болоте); как говорит Ласси, водятся в округе медведи, у которых порог опасения человека столь высок, что они приходят на подкормочные только тогда, когда в скрадках нет людей. Смелее взрослых полуторагодовалые медвежата – любопытны и рисковы, потому к скрадкам подходят ближе. Опасений у зверя меньше утром – поставил я будильник на 2.30, а швейцарец из соседнего скрадка потом показал кадры – в 2 ночи (ночи-то белые) в метре от моего скрадка прошел матерый михал иваныч; его я прозевал, зато мамашу с двумя проказниками снимал в том же метре от скрадка сразу по пробуждению, в полтретьего утра.
Волки держались на почтительном расстоянии, и пришли ближе к полуночи; по словам Ласси, смелеют и они, и медведи осенью, когда косолапым необходимо нагуливать жир на зимнюю спячку – тогда и знаменитые схватки волков с медведями удается снять в 30 метрах от скрадка.
Несмотря на раннее появление зверя (в июне в лесу – уже с пяти вечера), оптику желательно иметь светосильную – 2,8 или 3,5, но и с менее пафосной техникой засветло (коли в белые ночи приедете) снимите такие кадры, что товарищи передохнут от изумления и зависти. Объектив, знамо дело, лучше от 200 мм и более, хотя зверь подчас подходит к самому скрадку; в последнее утро медвежонок колотил лапой по моей лубяной избушке… Самые крутые фотоманы (они же фотомэны) приезжают с дорогущими восьмисотниками; немец Вилли, профессиональный фотограф, к своему 800-му демонстрировал головку – всего-то 2300 евро… Технику у Ласси можно взять напрокат – это и удобно, и не разорительно (50 евро/ночь за светосильный объектив в 200 мм).
Увы, за весь сезон из соседней России к Ласси и Маркку приезжает всего десяток-полтора клиентов – лишаем себя, братцы, неизъяснимого наслаждения. Это я вам говорю, который и по Сибири пошастал всласть, и Аляску во всей красе многократно обозрел…
На харч медведям, волкам и росомахам Маркку не скупится – выкладывается более 100 кг на ночь. Зато и аншлаг полный – посещают его подкормочные площадки 30-40 разных медведей, а волки и росомахи предпочитают держаться в округе его второго туристического центра – Boreal Wildlife Centre в районе города Кухмо.
Нефото охота
Сезон у Маркку завершается 10 августа по простой причине: через 10 дней, 20 августа, в этом регионе начинается охота на медведя (длится до конца октября). Отъевшиеся за лето на дармовых харчах косолапые вдруг обнаруживают, что халява закончилась, и, помыкавшись несколько дней по некогда кормным местам, несолоно хлебавши разбредаются по дебрям по обе стороны границы – чтобы 20 августа не стать легкой добычей охотников.
Охота – не враг и не помеха. В стране 300 тыс. охотников, это 6% населения – больше, чем где-либо в Европе. Годовой взнос на содержание охотничьих угодий, который платит желающий охотиться – 28 евро (примерно 1200 руб.). На охотничий клуб (их в стране около 4 тыс., это когда 20, когда 30 или 40 охотников) дается невиданное в наших краях число лицензий на копытных – в центральных и северных провинциях страны редко когда меньше, чем по пол лося на охотника приходится, нередко – по лосю на охотника, бывает и больше. Отстреливают и загоном, и из-под собак. Всего за год в Финляндии, 69% территории которой покрыто лесами, добывается 50-70 тыс. лосей (в соседней Ленинградской области на территории вчетверо меньшей – 800-900, причем послепромысловая численность по эту сторону границы – 11-12 тыс. голов). Медведей в Ленинградской области около 2,5 тысяч, добывается в год около 100, при лимите 170.
Охота на медведя в Финляндии проводится с собаками, использование привады запрещено, запрещены также охота на овсах, использование подствольных фонарей и прочего искусственного освещения и ночных прицелов. На любой охоте запрещено оружие с магазином более чем на три патрона.
Помню, демонстрировали мне как-то на охоте финны хитрость – овсяное поле по периметру обтягивается ниткой, регулярно проверяется; если нитка стронута – ищут след, если не лось, а медведь посетил полишко – приезжают с собаками и ставят на выходной след.
Найдя след, охотники должны сразу определить – не медведица ли (ее с медвежатами стрелять нельзя), т.е. разбираются со следами – нет ли рядом следов молодняка; когда собаки начинают облаивать зверя – смотрят зорко по деревьям, не видны ли где медвежата (они в случае опасности в момент забираются на деревья – повзрослев, умение лазать по деревьям у бурых медведей пропадает). Если все же несмотря на все предосторожности сгоряча добыли медведицу – беда: охотинспекторы расследованием обстоятельств умучают и лицензии лишат на 3-5 лет. Так что добываются обычно молодые медведи, матерые хитры и уйти от охотников горазды.
А нам – слабо?
Природа финской Карелии – идентична нашей карельской. Лес, правда, девственный – нет троп, нахоженных в наших лесах грибниками-ягодниками. И вот ведь угадали соседи наши, как и себя прокормить, и природе потрафить, и тысячам природолюбов незабываемые на всю жизнь впечатления предоставить.
Смотрел я на все это и по обыкновению своему ярился. Мало у нас в России медвежьих углов? Население оных все сплошь занято трудом праведным, в рабочих местах ни народ местный, ни власть над ним – не заинтересованы? Туристов принимать и размещать, в лес сопровождать, скрадки сделать, подкормку выкладывать, кормить-поить туристов, сувениры им сладить – хлопотно, лучше водку жрать и Горбачева-Ельцина клясть за то, что фарт отняли?
… Были мы у Ласси и Маркку по три дня у каждого с моим другом Костей Шатеневым, фотографом дикой природы отчаянным, и его сыном Михаилом, папину страсть сполна унаследовавшим. Костя так «подсел» на финские фотосафари, что ездит к соседям нашим по нескольку раз в сезон. А теперь и я только и мечтаю опять позариться вблизи на косолапых. Все эти фотографии сняты в описанных мною местах за 6 проведенных там дней. Чудных и незабываемых, как наша дикая северная тайга и ее мохнатые обитатели.
«Русский охотничий журнал», август 2013
Комментарии